Иероглиф китайского счастья

Очарованная парой своих путешествий, шанхайскими небоскребами и статьями о бурном развитии Китая, я стала искать возможности изучить эту удивительную страну поглубже. И довольно скоро удача мне улыбнулась. Пришло приглашение из университета города Шеньян, который находится всего в четырех часах езды от Пекина.

Помню, когда летела в Китай, мне казалось, что я уже довольно хорошо представляю, что меня там ожидает. Но реальная жизнь Поднебесной оказалась совсем иной. Она была не хуже или лучше моих фантазий, просто другой. Во всяком случае, эта жизнь мало походила на то, что я видела раньше из окон тридцать восьмого этажа отеля «Кемпински».

Практически каждый китаец считает себя центром мироздания, а свою страну — лучшей на планете. Поэтому отношение к иностранцам здесь в большей степени покровительственное. Примерно такое же, как и к малым детям. Рядом всегда можно обнаружить доброжелательных китайцев, способных связать несколько слов по‑английски и готовых воплотить свои знания в жизнь, чтобы вам помочь. Но это еще не значит, что китайцы вам улыбаются абсолютно искренне. Я много раз слышала у себя за спиной: «Вообще‑то я не люблю иностранцев, но русские уж больно красивы».

Сразу оговорюсь, я работаю associate professor в солидном университете Шеньяна, получаю по здешним меркам прекрасную зарплату. И для китайцев — все это очень престижно. Диплом университета или института автоматически гарантирует всеобщее уважение, хорошую работу и благостное существование. Ведь высшим образованием в Поднебесной могут похвастать немногие. Не более пяти процентов жителей страны.

Однако все эти плюсы личного карьерного роста как‑то меркнут, когда жутко мерзнешь во время университетских занятий. Говорят, русские неприхотливы. Что же тогда можно сказать про китайцев? Многое из того, что мы воспринимаем как должное, само собой разумеющееся, в Китае считается чуть ли не роскошью.

Например, мы привыкли возмущаться деградацией российского высшего образования. Но в наших аудиториях светло и тепло. Там стоят компьютеры, плазменные телевизоры… И мы уже давно не пишем мелом. А вот в аудиториях шеньянского университета температура зимой не балует. Читать лекции приходится в верхней одежде. Да и она не спасает. Поэтому за две-три пары я промерзаю так, как не промерзала и при минус пятнадцати, катаясь на лыжах в Шерегеше. Утешает одно — никто не спит на занятиях!

Для китайцев дефицит тепла зимой — норма. Поэтому на входах в общественные здания и магазины во время холодов вешают брезентовые многослойные шторы, а большую часть входов просто наглухо закрывают.

В квартирах тоже весьма прохладно. Не нравится? Для тех, кто хочет жить комфортно, в продаже всегда имеются пижамки на пуху и синтепоне. А если вы не хотите выглядеть, как раскормленный пингвин, спасайтесь при помощи обогревателя или купите электроодеяло. Оно, говорят, есть в доме каждого китайца.

Или вот еще история с водой… Для нашего человека, если воды в доме нет, катастрофа. А для китайцев… Нет, она здесь бывает — рано утром и поздно вечером. И только холодная. Воды, которую нагревает электрический бойлер, хватает не более чем на полчаса, но это уже ваши проблемы. Всего за тридцать минут вы должны успеть принять душ, постирать и вымыть посуду.

Одно время я думала, что водное проклятие постигло только мой район, ан нет… Как‑то мы со студентами разбирали на занятиях лингвистическую конструкцию «Вдруг что‑то случилось». Молодая китаянка долго не думала и написала на доске пример: «Я начала готовить, и тут опять отключили воду».

Китай давно уже считается этаким монстром в мире капитализма. Поэтому странно видеть, что его повседневная жизнь до сих пор временами напоминает СССР. На фоне огромных небоскребов и неоновых реклам ходят намертво забитые людьми автобусы, на каждом шагу очереди, а в общежитии студенты живут по восемь человек в комнате.

Кстати, в Китае к нашему недавнему прошлому относятся гораздо почтительней, чем мы сами. Особенно старшее поколение. Например, 7 ноября я собственными глазами видела телерепортаж, в котором подробно и с большим пиететом китайцы рассказывали про Сталина и русских военных.

И это не единственный случай. Давно заметила, что отношение к русским в Китае особенное. Однажды я решила написать на эту тему научную статью и провела опрос среди студентов. Хотелось узнать, как они представляют себе Россию. Ответы были такие: Красная площадь, огромная страна, полезные ископаемые, красивые девушки, мощная военная индустрия… Кто такой Путин, здесь знают абсолютно все, и очень его уважают (подчеркиваю, это мнение именно китайцев).

Еще студенты говорили, что русские люди красивые, спокойные и холодные. А наш язык очень выразительный, но жутко сложный. Приятно было также слышать, что мы невероятно талантливы. Вот что сказал парень, который пару лет отучился в России и успел блестяще освоить наш язык: «Русские — они такие… Хаос, черное-белое, а потом — раз… И родилось нечто совсем новое. Китайцы могут только хорошо копировать».

Но при этом возникает ощущение, что многие жители Поднебесной держат нас за этаких… простаков (старалась выбрать слово помягче), которые умудрились на пустом месте развалить свою великую державу. А вот китайцы сумели выжать из нашего советского прошлого все, что только можно. До последней капли.

Помните, одним из главных афоризмов брежневской поры были знаменитые слова генсека — «Экономика должна быть экономной». У нас над ними долго посмеивались, а в Китае тезис Леонида Ильича взяли на вооружение. Здесь экономят абсолютно на всем.

Возьмем городской транспорт. Признаюсь честно, мне не нравятся российские автобусы, в которых зимой ты за каких‑то двадцать минут можешь промерзнуть до костей. Но в Китае автобусы не только вообще не отапливаются, они и не освещаются. Кроме того, в целях экономии там почти нет сидячих мест — больше войдет. И ходить автобусы прекращают сразу после 19.00. А зачем? С работы трудовой народ домой вернулся, дальше все развлечения только на такси.

Но это минусы рыночного социализма по‑китайски. А плюсы? Поверьте, их тоже хватает. Может быть, это и удивительно для нас, но любой среднестатистический китаец мечтает работать не в какой‑то частной конторе, а на государственном предприятии. Мало того что там зарплаты выше и есть льготы, так еще и пенсию потом платят. (Ее сегодня получает менее трети китайцев старшего поколения.) Остальным пожилым жителям Поднебесной приходится уповать только на ­детей.

А еще власти Китая гораздо эффективнее наших чиновников заботятся о бедных. (Хотя численность малоимущих китайцев намного больше всех жителей России!) Например, там существует масса государственных льгот и доплат. Билет на автобус стоит в Китае, если перевести на наши деньги, примерно пять рублей.

Но и эти деньги частично компенсирует государство (вплоть до семидесяти процентов). За обед в университетской столовой преподаватели платят половину цены, а кафе и магазины, находящиеся на территории университета, обременены самыми низкими налогами.

Правда, есть и другие очевидные признаки социализма, которые у нас обрадуют далеко не всех. Время для трансляции зарубежных сериалов строго ограничено, а показ мод из Европы транслируется исключительно после полуночи. Закрыты Facebook и Youtube. И при необходимости легко вырубается весь интернет.
Но зато все наиболее важные стратегические отрасли в Китае до сих пор остаются в руках государства, что позволяет стране богатеть и решать многие насущные проблемы. Наш уникальный приватизационный опыт разбазаривания национальных богатств там считают чем‑то вроде катастрофы. Но при этом списывать Россию со счетов не торопятся. Знают, что мы горазды на сюрпризы.

Русские для китайцев еще та загадка. В Шеньяне меня часто спрашивали, почему российские женщины так обожают меховые шубы. Это хоть и красиво, но ведь страшно дорого!

Приходилось честно отвечать, что наша девушка год будет есть одну картошку, но шубу непременно купит. Однако китайцы этого все равно не понимают. Еда, семья и деньги — три краеугольных камня их жизни.

Не все, наверное, знают, что в Китае с конца семидесятых годов прошлого века проводилась политика «одна семья — один ребенок». Читала, что существовала даже специальная полиция, которая выявляла случаи незаконной беременности и принуждала делать аборты.

Штраф за «нелегального» ребенка в Пекине и Шанхае составлял девяносто тысяч юаней. Правда, для китайцев из сельских провинций имелось послабление. Но и сорок тысяч юаней — сумма немалая. И все же никакие драконовские меры не помогают — демографы пишут, что каждый год в Китае родители прячут порядка трех миллионов новорожденных детей.

Сдерживание роста населения неожиданно породило еще одну серьезную проблему. Китай превратился в государство мужчин — на сто тридцать рождающихся мальчиков здесь приходится максимум сотня девочек.

Секрет такого гендерного дисбаланса очень прост — большинство китайцев, как я уже упоминала, не имеют даже мизерных пенсий, а кормильцем стариков у китайцев традиционно считается сын. Поэтому родителям чрезвычайно важно заранее знать пол ребенка. И, хотя врачам строго запрещено разглашать эту информацию, реальные факты говорят сами за себя.

Что же происходит, когда на каждую девушку гарантированно приходится больше одного мужчины? Все решают женщины, а представители сильного пола всеми силами пытаются им понравиться. Иногда просто диву даешься, насколько продуманно бывают одеты китайские юноши. Волосы красят практически все!

А еще очень забавно наблюдать, как при виде красивой девушки парни начинают рефлекторно прихорашиваться: поправлять одежду, волосы… Только что зеркальца не достают.

Очень ясное объяснение этому феномену я получила от своих студентов. Спрашиваю: что надо для того, чтобы понравиться девушке? Они начинают перечислять: надо быть высоким, симпатичным, умным, добрым, богатым и т. д. А чтобы понравилась девушка? Долгое молчание. Потом: «Ну, главное, чтоб она БЫЛА». Еще пауза: «Если повезет, то симпатичная».

Браки с иностранками в Китае категорически не поощряются. Выйти замуж красивой девушке из бедных южных регионов страны за более богатого по средним меркам северянина очень непросто. Такие семейные союзы считаются мезальянсом. Брак для китайцев — это, прежде всего, сделка. Причем продуманная и расчетливая сделка на всю жизнь. Поэтому средний возраст создания семьи у них — двадцать семь лет.

Понятно, что при столь жестком отборе партнеров в Китае почти нет разводов. Женщина здесь никогда не станет инициатором разрушения семьи — сильны вековые традиции. Мужчина, в принципе, может полюбить другую… но на одного представителя сильного пола, как вы помните, здесь приходится менее одной женщины.

Как я уже говорила, преподавание в Китае — это очень желанная и неплохо оплачиваемая работа. Во всех городах, где я успела побывать, стоят памятники Учителю, и там до сих пор принято с особым пиететом относиться к старшим.

Не верите? Я и сама была поражена, когда узнала, что решать любые мои бытовые проблемы студенты готовы с неподдельной радостью. Принести что‑то или унести, купить билет на поезд, найти нужную вещь… Причем они считают своим долгом делать это даже после окончания университета!

Не скрою, мне было очень интересно узнать, как живут здесь семьи преподавателей. И однажды случай увидеть все собственными глазами представился. Меня пригласили в гости. Первое, что приятно удивило, — уровень жизни рядовых госслужащих. Квартира площадью сто тридцать квадратных метров, домашний кинотеатр, хорошая бытовая техника, полы с подогревом, подземный паркинг.

Все в доме устроено со вкусом, но без излишеств. Единственное, что позабавило, — «икеевская» мебель. В общем, живут мои китайские коллеги как прилично зарабатывающие российские семьи. Отличий я успела заметить только два — газ на кухне (чего у нас в новых домах нет), да еще раз в неделю к ним приходит наводить чистоту домработница.

Естественно, квартира куплена в кредит, но ее цена за квадратный метр в два раза ниже, чем в Новосибирске. А платят за квартиру, включая охрану, порядка пяти тысяч рублей в месяц (я перевела по курсу на наши деньги, чтобы было понятней). Плюс две тысячи пятьсот рублей за домработницу.

Образованные китайцы много путешествуют, учат своих детей каллиграфии, могут вспомнить, во времена какой именно императорской династии произошло то или иное историческое событие. А как сложно и красиво они могут говорить — это просто поразительно…
Проблема только одна — образованных китайцев редко увидишь на улице или в автобусе. Их очень мало. А вот людей, которые не блещут манерами, — много. Даже слишком много.

Китай многообразен. И даже полярен. Здесь вы можете встретить людей редкого ума и утонченного вкуса, а можете нарваться на дремучее бескультурье. Такое дремучее, что диву даешься. Кстати, это ощущается не только в поведении людей, но и в самых разных нюансах окружающей жизни. А виной всему популярное среди китайцев выражение «MEI SHER». Что оно означает? Сейчас поясню.

Пару лет назад на центральной улице Шеньяна сгорел шикарный отель. Никто, к счастью, не пострадал, так как отель был новехонький — только успели сдать. Позже выяснилось, что причина пожара смехотворно проста: все происходило под Новый год, и в облицовку этого здания угодила шальная петарда.
Уж не знаю, что там был за материал, походивший на искусственный камень, но огромный отель выгорел буквально за несколько часов — весь. Вот это и есть знаменитое китайское «мей шер», что в переводе означает «ничего, ничего… и так сойдет».

А совсем рядом со сгоревшим отелем строится еще одна высотка, и огромный кран прямо над автобусной остановкой переносит бетонные трубы. Я от ужаса наверх даже со стороны взглянуть боюсь, а китайцы ждут транспорт и напряженно следят за краном. Понять их можно — рядом с остановкой валяются осколки трубы. Явно сверху уже что‑то падало. «Мей шер»?

Короче говоря, контрастность жизни Китая удивительна. Вокруг стремительно возводятся небоскребы, сверкают витрины супермаркетов, появляются все новые и новые банки, а в одном из центральных скверов города парикмахеры прямо в тени деревьев неспешно бреют своих клиентов — ведерочко с водой, помазок, бритва…

Судя по преклонному возрасту посетителей и по тому, как они разговаривают со своими не менее седовласыми парикмахерами, эти люди бреются здесь уже лет пятьдесят. Или даже больше. Еще с тех пор, когда не было вокруг ни телебашни, ни высоток, ни неоновой рекламы…

Когда в Шеньяне жило всего‑то полтора миллиона человек, а не семь, как сейчас.

Понять Китай сложно. Наверное, не менее сложно, чем Россию. Ведь суть китайской жизни, на мой взгляд, скрывается в едва заметных полутонах.

Чтобы стало понятней, о чем я говорю, расскажу напоследок еще одну историю. Однажды студенты подарили мне тайваньский чайный сервиз авторской работы. «В нашей стране из сервизов этой старинной фирмы предпочитают пить философы и профессора. Он подчеркивает вкус и цвет зеленого чая», — твердили мои ученики.

А я, признаться, не сразу поняла смысл подарка. И не понимала до тех пор, пока вдруг не разглядела изумительные переходы цвета нанесенной вручную бледно-зеленой глазури, появляющиеся при солнечном свете в наполненных чаем пиалах.