«Никого не видел злее этих русских»

***
Вспоминает унтер-офицер Гельмут Колаковски: «Поздним вечером наш взвод собрали в сараях и объявили: „Завтра нам предстоит вступить в битву с мировым большевизмом“. Лично я был просто поражён, это было как снег на голову, а как же пакт о ненападении между Германией и Россией? Я не мог и представить, как это мы пойдём войной на Советский Союз».

***
Приказ фюрера вызвал удивление и недоумение рядового состава. «Можно сказать, мы были огорошены услышанным, — признавался Лотар Фромм, офицер-корректировщик. — Мы все, я подчёркиваю это, были изумлены и никак не готовы к подобному».

***
Но недоумение быстро прошло, и опытные солдаты, захватившие уже почти всю Европу, принялись обсуждать, когда закончится кампания против СССР. Слова Бенно Цайзера отражали общие настроения: «Всё это кончится через каких-нибудь три недели». Другие были осторожнее в прогнозах — они считали, что через два или три месяца. Нашёлся, правда, один, кто считал, что это продлится целый год, но мы его на смех подняли: «А сколько потребовалось, чтобы разделаться с поляками? А с Францией? Ты что, забыл?»

***
Но не все были столь оптимистично настроены. Эрих Менде, обер-лейтенант из восьмой силезской дивизии, вспоминает разговор со своим командиром, состоявшийся в эти последние мирные минуты. «Мой командир был в два раза старше меня, и ему уже приходилось сражаться с русскими под Нарвой в 1917 году, когда он был еще в звании лейтенанта. „Здесь, на этих бескрайних просторах, мы найдём свою смерть, как Наполеон“, — не скрывал он своего пессимизма… — Менде, запомните этот час, он знаменует конец прежней Германии».

***
В три часа пятнадцать минут передовые немецкие части перешли границу
СССР. Артиллерист противотанкового орудия Иоганн Данцер вспоминает: «В самый первый день, едва только мы пошли в атаку, как один из наших застрелился из своего же оружия. Зажав винтовку между колен, он вставил ствол в рот и надавил на спуск. Так для него окончилась война и все связанные с ней ужасы».

***
После успешного прорыва приграничной обороны 3-й батальон 18-го пехотного полка, насчитывавший восемьсот человек, был обстрелян подразделением из пяти солдат. «Я не ожидал ничего подобного, — признавался командир батальона майор Нойхоф своему батальонному врачу. Это же чистейшее самоубийство атаковать силы батальона пятёркой бойцов».

***
Захват Брестской крепости был поручен 45-й пехотной дивизии вермахта, насчитывавшей семнадцать тысяч человек личного состава. Гарнизон крепости в Бресте насчитывал порядка восьми тысяч. В первые часы боя посыпались доклады об успешном продвижении немецких войск и сообщения о захвате мостов и сооружений крепости. В 4 часа 42 минуты «было взято пятьдесят человек пленных, все в одном белье, их война застала в койках». Но уже к 10:50 тон боевых документов изменился: «Бой за овладение крепостью ожесточённый — многочисленные потери». Уже погибло два командира батальона, один командир роты, командир одного из полков получил серьёзное ранение.